«Дергал лобу, месил цемент» Поделиться
В Южную Корею все больше приезжает гастарбайтеров из разных стран. Кроме китайцев, пакистанцев, малайзийцев, непальцев, африканцев есть россияне и русскоязычные выходцы из стран СНГ. О том, что такое «арбайт», зачем здесь нужна обувь с непробиваемым носком, сколько можно заработать в «мувинге», чего не хватает местным девушкам и к чему невозможно привыкнуть, рассказал «МК» житель Благовещенска Амурской области Андрей Корбан, который шестой год живет и работает в Стране утренней свежести.
«Приехал со 150 долларами в кармане»
— Я жил в Благовещенске, занимался бизнесом, — рассказывает Андрей. — У меня был свой магазин-бар, мы продавали пиво на разлив. С работой на Дальнем Востоке было неважно. Клиентов становилось все меньше, а аренда была дорогая, появились долги. Еще я взял в ипотеку однокомнатную квартиру. Платить за нее было нечем. Вот и принял решение поехать на заработки в Южную Корею.
Как говорит Андрей, поехал на два «безвизовых» месяца.
— Прилетел в Сеул как турист. Главным было пройти пограничный контроль. Любому из иностранцев могли отказать во въезде, если что-то не понравится в его поведении или во внешности. Мне вопросов лишних не задавали.
Мужчина говорит, что хорошо запомнил тот день.
— Это было 23 февраля 2019 года. Сейчас, чтобы въехать в Южную Корею, надо получить K-ETA — электронное разрешение на въезд. Разрешение оформляется онлайн на официальном сайте корейской иммиграционной службы. А в 2019 году этого еще не требовалось.
Наш собеседник делится, что он приехал в Сеул при посредничестве российской фирмы, которая за определенную сумму обещала на месте подобрать в Южной Корее работу.
— Нам обещали чуть ли не список мест, из которого мы сами выберем, что нам по вкусу. По прилете в Сеул я попытался через WhatsApp связаться с агентом. Но ответа не было. Я был в растерянности. В кармане у меня было 150 баксов… Спустя некоторое время агент все-таки вышел на связь, начал меня «вести» по телефону, подсказывал, куда ехать, где купить билет.
Как говорит Андрей, Южная Корея — страна небольшая, с севера на юг — около 350 километров.
— Но мне тогда казалось, что я еду куда-то на край света. Поездка заняла около трех часов. Пришлось сесть на паром. В итоге я оказался на туристическом острове Чеджу. Меня встретили, привезли в съемный дом, где было уже 12 человек, таких же бесправных гастарбайтеров, как и я.
Были среди них, как рассказывает Андрей, и россияне, и узбеки.
— Познакомились с начальником, которого звали Саша. Он был из узбекских корейцев. В свое время его предки были сосланы с Дальнего Востока в Среднюю Азию.
Нужно было, как вспоминает мужчина, собирать лобу — корейскую редьку. Корейцы ее применяют в великом разнообразии блюд. В маринованном виде это хорошая закуска к соджу (местный аналог водки).
— Нам обещали платить по 60 тысяч вон в день, что, конечно, очень мало. По тому курсу это около 3 тысяч рублей. Но деваться было некуда.
Все начиналось, как говорит Андрей, неплохо.
— Нам забили холодильник едой, купили мясо. Потом оказалось, что эти продукты были рассчитаны на месяц. К концу месяца в холодильнике осталась одна свиная корка. Чего было в избытке, так это редьки-лобы.
Собирать ее, как рассказывает собеседник, было непросто.
— При росте 185 сантиметров я весил 115 килограммов. Нужно было бегать по полю и складывать корнеплоды в мешки. Мешки были тяжеленными, их с собой не возьмешь. Приходилось к ним с лобой в руках все время возвращаться…
А тут еще возникли проблемы с оплатой.
— Нам говорили, что денег пока нет, сейчас не сезон, обещали заплатить чуть позже. Люди стали разбегаться. Из 12 человек половина не проработала и месяца. Они уехали, не получив ни копейки. Меня перевели на завод, где эту редьку корейские бабушки мыли, сортировали на конвейере в зависимости от размера и укладывали в мешки. Моя задача была «встретить» эти мешки, быстро посчитать, сколько в каждом из них корнеплодов, и отнести их в контейнеры.
В итоге, как рассказывает Андрей, он заработал за месяц 900 тысяч вон, по тому курсу — около 45 тысяч рублей. Что очень мало для Кореи.
— За несколько дней нам вообще не заплатили. А наши земляки, кто заманил нас сюда, неплохо заработали, нажились на нас.
«Первый месяц ночевал в бане — чимчильбане»
В одной из соцсетей Андрей познакомился с Владимиром Волковым из Ростовской области, который работал на юго-западе Южной Кореи. Он рассказал ему об «арбайтах» — своеобразных офисах, биржах по трудоустройству, которые предлагают различную работу. И Андрей перебрался в тот южный городок.
— Даже в небольших городах есть несколько «арбайтов». Где-то берут на работу иностранцев, где-то требуется знание корейского языка. Предлагают только низкоквалифицированную работу. Приходить к офису надо достаточно рано, к 6 утра. Лучше, если у вас будет с собой сменная обувь с непробиваемым носком. Тогда большая вероятность, что вас возьмут на работу на стройку.
На каждом «арбайте» есть свой начальник, который распределяет рабочую силу. В один из дней ты можешь оказаться на стройке, собирать строительный мусор или подметать территорию, на другой день будешь стены ломать…
— И не факт, что ты придешь и в тот же день тебя возьмут на работу. Мне приходилось работать на установке традиционных корейских беседок общего пользования. Никакие профессиональные навыки там не нужны. Моя задача была — принести, подать, положить, унести и не мешать.
У Андрея высшее образование, по специальности он религиовед. В Южной Корее ему пришлось стать подсобным рабочим.
— Однажды таскал и укладывал тротуарную плитку. Она, кстати, достаточно тяжелая. Работал также в торговом порту, где швартовались большие корабли. Собирал на территории металлолом. На гравийном заводе мы разбирали какую-то печь. Приходилось работать на замесе цемента, таскать за спиной пластиковый ранец с песком на 5-й этаж. Было дело, мы заливали крыши домов бетоном. Ходили с тележкой, высыпали под деревья удобрения. Однажды выезжали на остров за сто километров, укрывали пленкой поля, чтобы быстрее прогревалась земля.
Бывало, как рассказывает Андрей, на фабриках стояла пыль столбом, нечем было дышать. Как, например, на производстве, куда привозили собранный чеснок.
— Начинали работать обычно в 7 утра; в 17 часов рабочий день, как правило, заканчивался. На обеденный перерыв отводился час. Причем здесь принято, что работодатель кормит своих работников. Получал я в среднем на руки 100 тысяч вон в день, по курсу 2019 года — 5,5 тысячи рублей. Это сумма за вычетом 10%, которые забирал начальник «арбайта».
Наш собеседник делится, что в первый месяц ему пришлось ночевать в корейской бане — чимчильбане.
— В Корее можно прийти, помыться, попариться и уйти домой. А можно остаться ночевать в чимчильбане. Для этого тебе дают пижаму из хлопчатобумажной ткани необходимого размера. Она отличается по цвету: у женщин — красная, у мужчин — синяя.
Корейская баня, как говорит Андрей, разделена на мужское и женское отделения, но зал для отдыха и сна — общий.
— Для посещения этой зоны и выдают комплекты одежды. Все спят на полу, на специальных матах. Ночевка в чимчильбане стоила тогда 10 тысяч вон — около 500 рублей. Я арендовал несколько шкафчиков для одежды, где и хранил свои вещи. Был в чимчильбане единственным европейцем…
Это, конечно, как говорит Андрей, не отель и даже не хостел. Ты все время на виду, рядом люди. Но в качестве дешевого жилья вполне подойдет на первое время.
Переезд «под ключ»
Подсобным рабочим на «арбайте» Андрей проработал полгода.
— А потом у меня появилась постоянная работа. Всё благодаря моему русскому другу Владимиру Волкову. Его в свое время с «арбайта» взяли работать в мувинговую компанию, которая занималась переездами.
В Южной Корее, как говорит Андрей, более 50% населения не имеют собственного жилья: оно крайне дорого стоит. Люди арендуют квартиры, заключая договор на срок от года до трех лет. Когда договор заканчивается, им часто приходится переезжать, менять место жительства.
— Организацией переездов в Южной Корее занимаются специальные бригады. Мы заходим в квартиру со своей упаковочной тарой. Это пластиковые корзины, коробки разных размеров. Бытовую технику и мебель упаковываем в матерчатые чехлы, чтобы они не повредились при транспортировке, матрацы — в специальную пленку…
В каждой бригаде, как говорит Андрей, есть женщина.
— Она работает на кухне. Ее задача — собрать все, что есть в холодильнике, упаковать посуду, кухонную утварь, емкости с крупами, специями. И уложить все это в корзины и коробки. Причем каждая из них подписывается, что в ней и из какого шкафчика взято, чтобы при въезде в новую квартиру бригада разложила всё по нужным местам. Ни одна ложка, ни одна пара носков не теряется. Все оказывается там, где привыкли видеть хозяева. Такой вот переезд «под ключ».
Андрей уточняет, что вещи при переездах в Южной Корее спускают с помощью крана-лестницы через окно.
— В домах там почти все окна съемные. По лестнице вверх и вниз движется специальная платформа. Есть маленькие краны, которые достают до 9-го этажа, а также большие, которые могут «дотянуться» до 24-го.
Наш собеседник говорит, что он работает как наверху, в квартире, так и внизу: управляет платформой с помощью пульта. А потом грузит собранные вещи в машину.
— У нас достаточно крупная фирма, одновременно работает 8–9 экипажей. Мы ездим по всей провинции Чолла-Намдо, в города Йосу, Мокпхо, Наджу, Сунчхон… За переезд с использованием, например, пятитонной машины хозяева платят 1 000 000 вон. На наши деньги — 65 тысяч рублей. На мой взгляд, достаточно дорого. Но на эту услугу в Южной Корее огромный спрос. У нас весь график расписан на месяц вперед.
В день, в зависимости от количества переездов, Андрей в среднем зарабатывает 125 тысяч вон — около 8 тысяч рублей.
В Южной Корее он живет нелегально. Поэтому и не хочет называть маленький городок, где обосновался.
— Я самый обычный гастарбайтер. Меня зовут не Равшан и не Джамшут; я русский гастарбайтер по имени Андрей. За 5,5 лет, что живу в Южной Корее, ни дня не работал официально. И таких нелегалов, как я, здесь десятки тысяч.
— Сколько можно заработать, приходя на «арбайт»?
— В среднем сейчас платят 135 тысяч вон в день — около 9 тысяч рублей. Но ежедневную работу на «арбайте» вам никто не гарантирует. Особенно тяжело с работой в холодное время года.
Россиян, как говорит Андрей, ценят за габариты, физическую силу и выносливость. Их нанимают на те работы, где более субтильные азиаты просто «не тянут».
— Но у меня знаете какая здесь проблема? Я не могу купить в местных магазинах себе обувь. Корейские размеры — это, по сути, длина ступни в миллиметрах. Мой 45-й размер — это 305 мм. А здесь ходовые размеры мужской обуви — 235–280 мм. За обувью мне приходится ездить в Сеул.
— Насколько сложно было выучить корейский язык?
— Я ходил на курсы. В «мувинге», где сейчас работаю, я понимаю все термины. Могу свободно объясниться. Но, например, когда два корейца что-то говорят о природе, мне уже понять сложно.
— Сколько платите за жилье?
— Я живу в трехэтажном здании, которые здесь именуются виллами. У меня небольшая студия, комната 18 квадратных метров, кухня, душ, туалет. Плачу я за нее в месяц 250 тысяч вон — 16 300 рублей. Это мой двухдневный заработок. Смотрю телевизор с российскими каналами: у меня есть приставка.
Практически вся бытовая техника, как говорит Андрей, ему досталась с переездов.
— Люди, когда переезжают, планируют выбросить на помойку, например, тот же телевизор. А в Южной Корее, чтобы отправить технику в мусорку, нужно еще и заплатить утилизационный сбор, хотя суммы эти и небольшие. Я кое-что забирал себе. Например, привез домой стиральную машинку, микроволновку, которые хозяева собирались выбросить. У меня стоят два огромных телевизора. Один из них я пытался сбыть на местном интернет-сервисе, где размещают объявления о продаже. Изначально выставил его за 100 тысяч вон — 6,5 тысячи рублей. Но никто не отозвался. Потом снизил цену до 5 тысяч на наши деньги, и все равно у меня никто его не купил.
— У корейцев такое высокое благосостояние?
— Работают тут действительно много. У многих происходит выгорание. Люди не выдерживают такой нагрузки. В Южной Корее очень высокий уровень самоубийств. Это касается и пожилых людей, многие из которых социально не защищены. Немало стариков, которые работали неофициально и теперь уже не могут выйти на тот же «арбайт». А пенсии у них очень маленькие, примерно как стоимость аренды моей квартиры. Я часто вижу, как бабушки и дедушки собирают бумагу, картон, чтобы сдать их и как-то подзаработать. А стоит макулатура здесь сущие копейки…
В то же время, как рассказывает Андрей, многие пожилые люди активно занимаются спортом.
— Спортивные площадки с различными тренажерами тут есть практически в каждом дворе. Обустроены также велодорожки. Можно подняться в горы и у вершины встретить на тропе людей старшего возраста.
«Смачно чавкаешь — проявляешь уважение к повару»
— К корейской кухне уже привыкли?
— Еда здесь на самом деле специфическая. Есть блюда, которые мне нравятся. Но 80% блюд у корейцев — мегаострые. Они красный перец сыплют в них ложками. Понятия «вкусный» и «острый» здесь практически синонимы. Но я знаю, что нужно брать.
Как говорит Андрей, к основному блюду в кафе или ресторане в Южной Корее вам обязательно подадут панчаны — маленькие тарелочки с различными закусками. Это та самая маринованная редька, квашеная пекинская капуста, обжаренные овощи, соевая паста, лук… Если вам этих порций будет мало — смело можете попросить добавки.
— Если вы переступаете порог местного кафе и слышите дружное чавканье, смело можете заходить и делать заказ. Здесь очень вкусно готовят. В России чавканье за столом считается неприличным, дурным тоном — а в Корее это признак удовольствия от еды. Причем это нужно делать громко, чтобы все слышали. Смачно чавкаешь — проявляешь уважение к повару, показываешь, что ты действительно наслаждаешься едой…
Как вспоминает мужчина, к некоторым привычкам южнокорейцев он до сих пор не может привыкнуть.
— Здесь не зазорно, например, прилюдно пускать газы. Помню, однажды шел с тележкой в супермаркете за представительным мужчиной в костюме и галстуке. И вдруг он громко «дал газу». Никто не обратил на это внимания. А у меня прямо искры из глаз. И если кто-то чихнул, тут тоже все промолчат. Желать при этом здоровья в Южной Корее не принято.
— Интересно, как южнокорейцы относятся к нашей кухне?
— Я здесь периодически хожу в «русский» магазин, покупаю красную икру. Однажды сделал, как у нас принято, бутерброды с хлебом, сливочным маслом и икрой. Принес на работу, угостил сослуживцев из своей бригады. Никому не понравилось, ни один кореец не проникся.
— Кореянки красивые?
— Есть красивые девушки, но они очень отличаются от русских девчонок. И лицом, и фигурой. У большинства кореянок, например, плоские «пятые точки». На мой взгляд, у женщины все-таки должны быть формы.
— Русско-корейские браки встречаются?
— Я знаю только одного парня, который женился на местной кореянке. А вот пар, где муж кореец, а жена — русская, достаточно. Это ведь один из способов легально остаться в Южной Корее.
— К чему еще так и не привыкли в этой стране?
— К стрекоту цикад. Из-за их громкого «пения» порой даже не слышишь собеседника. И это продолжается с середины июля до самого сентября, пока у них идут брачные игры. Еще не могу привыкнуть к духоте, повышенной влажности. У меня в комнате сейчас стоит осушитель воздуха.
А предшествовала этому одна история. Андрей делится, что в прошлом году, в конце августа, его пригласили на работу по установке солнечных батарей. В бригаде были турки, узбеки. Командировка продлилась 18 дней.
— Уезжая из дома, я забыл выключить в комнате кондиционер. Все эти две с половиной недели он работал без перерыва. Когда я приехал, оказалось, что из-за повышенной влажности у меня заплесневел пол. Тогда-то мне и посоветовали приобрести осушитель воздуха. В день он по пол-литра воды собирает с моих 18 «квадратов»…
— Как жители Южной Кореи относятся к россиянам?
— Мы для них — одни из иностранцев. У меня сложилось впечатление, что они вообще не знают географию. Как-то показал наш триколор на телефоне одной кореянке — она так и не смогла понять, что это российский флаг. Но новости они смотрят, в курсе того, что происходит в мире.
Как говорит Андрей, как бы приезжие россияне ни были правы, в Южной Корее они все равно будут стоять в иерархии ниже корейцев. И платить им будут — наряду с малайзийцами, китайцами, монголами, пакистанцами… — в полтора-два раза меньше, чем корейцам.
— Многие россияне стали интересоваться Южной Кореей, посмотрев нашумевший телесериал «Игра в кальмара». Насколько этот антиутопический триллер на выживание отражает действительность?
— В сериале затронута тема классового неравенства в Южной Корее, показано множество насильственных смертей. Но на самом деле это очень безопасная страна. Можно не бояться ходить поздно ночью по спальному району в одиночку. Никто тебе не скажет, как бывает у нас в России: «Ну-ка выверни карманы!»
Случаи убийства в Южной Корее причисляются к беспрецедентным, о них целыми неделями могут говорить в новостях.
— Надо помнить, что в Корее ни в коем случае нельзя драться, это подсудное дело. Даже если тебя оскорбляют или провоцируют, нельзя в ход пускать кулаки. Если ты ударишь обидчика, прав был ты или не прав, тебе как минимум прилетит огромный штраф. Все конфликты здесь решаются через компетентные органы. Недоволен чем-то — жалуйся.
Андрей делится, что у них в одной из бригад посадили в тюрьму одного из работников: тот попал на год за решетку за то, что в пьяном виде полез в драку.
— Он до сих пор сидит. А к иностранцам здесь еще более пристрастное отношение.
— Бытует мнение, что корейцы — одна из самых пьющих наций в Азии…
— Корейцы на самом деле много пьют. Наверное, даже больше, чем русские. «Принимают на грудь» по поводу и без всякого повода. В ходу соджу — корейская водка с содержанием спирта от 13% до 26%. Это национальный напиток, возведенный в ранг одной из местных достопримечательностей. За одну ночь компания может сменить до десятка баров…
Еще корейцы, как говорит Андрей, помешаны на кофе.
— Они пьют его литрами. Неважно, зима на улице или лето, — корейцы пьют кофе со льдом. Кофейни тут на каждом шагу.
— Собираетесь возвращаться в Россию?
— Конечно, я скучаю и по родным, и по своим друзьям. Веду свой блог. Много общаюсь со своими подписчиками в соцсети. Уже выплатил ипотеку: сделал себе ко дню рождения такой вот огромный подарок. Рассчитался с кредитами. Через два года планирую вернуться в Россию. Но хочу сказать, что жизнь в Южной Корее — это, несомненно, хороший опыт.
